У Сороки широкий узкогубый рот и красное обветренное лицо. Глаза подёрнуты ядовитой дымкой, мутные. Взгляд как будто расфокусирован. Нос с лёгкой горбинкой. Сорока некрасива. У неё грубые руки, задубевшие от холода Нордскола, и плохо гнущиеся пальцы. Она держит клинок так, словно он вот-вот выскользнет из пальцев.
Нежить не чует её, почему-то никогда не чуяла, даже в Нордсколе. К тому же бродят они разрознено, пройти мимо не составит труда опытной убийце. Они поднимаются из старых костей, которые валяются где угодно, – сил ордена не хватает на то, чтобы до конца очистить и исцелить эту землю. Она проходит мимо и зябко ежится, дуя на холодные пальцы.
Над ней недвижимой громадой висит Акерус. Зачем она пришла сюда?
Нежить не чует её, почему-то никогда не чуяла, даже в Нордсколе. К тому же бродят они разрознено, пройти мимо не составит труда опытной убийце. Они поднимаются из старых костей, которые валяются где угодно, – сил ордена не хватает на то, чтобы до конца очистить и исцелить эту землю. Она проходит мимо и зябко ежится, дуя на холодные пальцы.
Над ней недвижимой громадой висит Акерус. Зачем она пришла сюда?