воскресенье, 02 июля 2017
Новый старый персонаж. Точнее, персонаж старый, а концепция вот новая. Воскрешаю, может быть, доведётся сыграть, благо предпосылки имеются.В лагере было тихо. Четыре фигуры, четверо спящих.В лагере было тихо. Четыре фигуры, четверо спящих.
Самеэха на спине, склонив голову к правому плечу, сложив руки в замок справа на груди, притягивая колени к животу – опять же, справа. Под подушкой кинжал – краешек рукояти торчит. Слева ножны с парными клинками. Самеэха из тех дренейских женщин, что крадутся сквозь тени и убивают быстро. Её лицо беспокойно, брови нахмурены. Она вздрагивает порою и тянет плечи вперёд, а затем ненадолго расслабляется.
Толхан крепок и добродушен. Его лицо гладкое и спокойное, только придатки лицевые подрагивают, когда он спит. Массивное тело лежит неподвижно, грудь мерно вздымается и опускается. Он знает силу и чувствует её. При нём тугой композитный лук и колчан со стрелами. Нет такой добычи, которую он не смог бы поразить своими стрелами, нет такого зверя, какого не смог бы догнать. Толхан – смертельный противник в джунглях. Толхан – дитя Дренора.
В’уре не спал. В’уре нёс дозор, слушал лёгкий треск костра, слушал ветер, слушал траву. В’уре хранил угрюмое молчание от самого плена у орков – орки лишили В’уре языка, его жену глаз, а его сына – жизни. В’уре выгорел от ненависти и ярости, теперь он был холоден, подобно остывшей золе. Кожа его была сера, рога обломаны, волосы грязны и обстрижены неровно.
Тоору скорчился от боли. Его задело в коротком сражении с орками, теперь яд жёг его тело. Его била дрожь, он обильно потел. В’уре безмолвно и равнодушно наблюдал за его муками, иногда подавал бурдюк с водой, иногда поправлял одеяло. В’уре думал, что лучше бы Тоору убили в бою, чем так.
Пятая лежанка пустовала. Россыпь красноватых от костра наконечников, туго набитая припасами сумка – вот и всё.
**
Джунгли Горгронда томно молчали – жужжали гигантские насекомые, влажно чавкала почва под сапогами. Сливаясь с лианами, скользили змеи по изгибам деревьев. Вдалеке – плеск воды, ещё дальше – заглушающий всё рёв.
Молчание изматывало. Изматывало ровно до того момента, пока крадущаяся по чужим землям рангари не услышала ровно то, что искала, – чужой язык. Звонкие твёрдые слова, звучание мелких падающих камней, – таков был язык орков. Следы копыт на влажной земле сменились волчьими.
**
Когда она вернулась, спал даже В’уре. Тронула холодной рукой липкий от пота лоб Тоору – он едва дышал, готовясь отойти к Свету. Дренейка вынула из-за пазухи склянку из мутного стекла, вытащила пробку. Приподняла голову, что была тяжелее земной тверди, влила бережно жидкость. Тоору подавился, закашлялся, согнулся от вновь накатившей боли.
Рангари молча наблюдала. С усилием поднялась, сбросила рядом три трофейных бурдюка и отошла к своей лежанке взять тряпки почище.
**
В лагере было тихо. Пять фигур, пятеро спящих. Беспокойная Самеэха, недвижимая громада Толхан, В’уре, словно мёртвый, ровно дышащий Тоору, свернувшийся как ребёнок.
Тлел костёр. Пряча морду в лапах, рядом чутко спал огромный призрачный волк.
@темы:
свитки,
war @ craft